Жизнь — красивая. 9 портретов людей с необратимыми диагнозами

Если болезни и смерть — закономерные этапы жизни каждого из нас, то красота — в ней всегда. До конца. «Наши пациенты тяжело больны, но они остаются теми же людьми, что и до болезни», — написано в памятке для сотрудников Центра паллиативной медицины. Здесь помогают людям с необратимыми диагнозами снять боль и облегчить страдания. Многие пациенты — уходящие. Волонтеры фонда «Вера» каждую неделю приезжают сюда подстричь, покрасить, побрить и сделать маникюр его пациентам. И примерно раз в месяц устраивают «День красоты» — с нарядами, музыкой, профессиональным макияжем и фотосессией. Когда бороться становится бессмысленно — остается просто жить. Мне разрешили поработать волонтером-фотографом в февральский День красоты. И с позволения наших моделей, мы публикуем самые красивые их портреты.

Нелли

«Сердце екнуло в 24. Я была пергидрольная блондинка. Он — на хрустальном заводе работал. Вазочки мне дарил, статуэтки, рюмочки красивые. Знаете, я ведь все храню до сих пор. Но родители были против. Смотрю вот сейчас «Давай поженимся». Там говорят, что в мужчине главное — спина, надежность, что такого надо выбирать… А как, если не екает?»

Николай

«Авария у меня была. С внучкой в коляске гулял, переходили дорогу, там у нас, на Пятницком. И машина нас сбила. Из коляски малышка вывалилась. Живая, но сотрясение было у нас обоих. Жена мне тогда по телефону сказала: «Дед, прости, но я тебя убью»… Взрослая внучка сейчас. Гимнастка. …Такие вот моменты вспоминаются. Еще как жену полюбил. Как выглядывал ее. Я и сейчас ее люблю. Только она не верит, по-моему»

Оксана

Ушла 2 марта

«Ездили к бабуле в Эстонию, и там костел с органной музыкой. Ну, я сыну говорю: пойдем послушаем, что ли, чего уж? Три евро, черт с ними. А сын не шибко взрослый был: да ну, не хочу, ноет. А холодно было, мы зимой приперлись. Пойдем, говорю, погреемся хоть. Вошли. Бошки как задрали — так и всё… Оттуда вышли — нас трясет. «Мама, ничего себе!». Музыка эта… Пронизывает»

Рашид

«Я счастливый человек — я жил при маленьком коммунизме! После войны жили в бараках. Питались — то, что природа давала, — червяками, жуками, травами. Не унывали. Все делилось, все общее. И бороду тогда же начал отращивать — я ездил в экспедицию студентом. А там тайга, комары — деться некуда. И борода спасала. Они ж вязнут в бороде, комары… Лучшие годы, конечно!»

Светлана (Плеха)

«Только детдом! Я вообще ни одного дня там не жалею. После — да. Это самые счастливые дни моей жизни. Вы просто не знаете, что это такое… Все мы друг друга называем: «брат» и «сестра». Не предавали никогда. Мне воспитательница и сейчас говорит: «Плеха, вы же такие люди взрослые! Ты чего, не можешь при мне курить?» — «Нет, Людмила Борисовна!» И до сих пор не могу ее Люсей назвать. Хотя она меня старше на 7 лет всего. Вот недавно Микотку-братишку похоронили… Девять человек осталось нас. 29 было»

Людмила

Ушла 11 февраля

Юрий

«Полтора года я на войне был, в самом конце. Белорусский фронт. 15 лет мне было… И я стараюсь это не вспоминать»

Клавдия

«Я приехала к нему в больницу, он сам меня звал. Мы с детства вместе. Так-то он был хороший. Но на работе одна там водку варила и спаивала его. И он быстро свернулся из-за этого. Отравился. В больнице совсем плохим был уже. Я говорю: да ладно, не волнуйся, все будет хорошо! А он уже чувствовал, что хорошего не ждать. А я его очень любила. Николаем его звали. Царствие ему небесное»

Светлана