«Уходят в море одни, появляются другие»

14.08.2024 16:11:00

В прошлый раз мы делились заметкой Дмитрия, координатора Первого московского хосписа, о том, можно ли «подыгрывать» пациенту, который в силу болезни видит реальность иначе.

Сегодня Дмитрий рассуждает о том, с чем каждый день сталкивается на работе: люди приходят и уходят, палаты пустеют и заполняются, списки пациентов меняются. Но за каждым «исчезнувшим» именем — история, память. И эти воспоминания — остаются.

Когда соцсети появились, почти сразу же возникло новое явление: страницы тех, кто умер. Мне этот вопрос казался чрезвычайно интересным — настолько тогда учётная запись в интернете отождествлялась с живым человеком. Это сейчас у каждого десятки аккаунтов в разных соцсетях, а раньше была одна уникальная страница.

В моих списках есть несколько мёртвых друзей. Странички их потихоньку обрастают цифровым мхом, все реже видны слова памяти: иногда примитивные, иногда занятные. Но реже, с каждым годом все реже.

Работа в хосписе подарила мне пару артефактов. Первый — это номера телефонов людей, которых больше нет среди живых. В телефонной книге перемешаны живые и мёртвые. Наверное, в этом нет ничего особенного: уверен, что у каждого пожившего человека есть такие номера. Но у меня или у любого из координаторов хосписа их больше. А насколько больше у врачей? Думать об этом не очень хочется.

Второй артефакт: это список пациентов, который я получаю каждый день. Список как список — имена и фамилии, возраст, иногда диагноз, телефон родственников. И каждый день одно и то же занятие: я беру этот список и быстро пытаюсь найти в нём отличия от вчерашнего списка.

Александр Викторович? Тут, жив.

Юрий Петрович? Ага, на месте.

Ирина Валентиновна?

Не вижу. Нет. А, стоп! Вот же она, в другой палате просто... Внутри сразу чувство какого-то комфорта и спокойствия, как у школьного экскурсовода, который детей по головам пересчитывает.

Александр Иванович?

Где же вы? Нет Александра Ивановича. И лампочка над комнатой прощания горит.

Вот и всё, остальные на месте. Я складываю лист бумаги и засовываю в карман. Листы эти потом копятся и копятся на столе. Старые фамилии смываются — с каждой неделей их все меньше, будто морской прибой постепенно смывает надписи на мокром песке. Уходят в море одни, появляются другие. Лист годовой давности не имеет совершенно ничего общего с листом, который мне дали сегодня.

Облетают имена и фамилии как листья: пансионат, больница, Дом сестринского ухода, дом, морг. Иногда возвращаются, иногда уходят навсегда, оставаясь только на бумаге из лазерного принтера. Жизнь — несколько капель чернил и тихий гул электронной машины.