Правила жизни Светланы Николаевны

«Ни один ученик не перейдёт на другую сторону улицы, чтобы сделать вид, что меня не знает — это для меня самое ценное в жизни».

Светлана Николаевна готовилась к встрече заранее. Она попросила медсестёр надеть на неё любимое шёлковое платье, которое сшила своими руками. Сделать кудри. Она рассказывала о себе и жизни так, будто знала, о чём мы её спросим.

Светлана Николаевна уместила свою жизнь ровно в 45 минут. Это был разговор длиною в урок.

Мы обещали показать итоговый текст, как сочинение на проверку, но Светланы Николаевны не стало 1 октября. С разрешения внучки, публикуем эти правила жизни.

Значит, я, во-первых, хочу познакомиться с вами. Мне 75 лет. Родилась я в 42-ом году в Сталинграде — а вы знаете, что это такое.

Отец мой обслуживал все три конференции — Тегеран, Потсдам и Ялту. Это вообще у нас легендарная личность. Ну и воспитание было у нас спартанское. Но обязательно мы всё решали коллегиально, всей семьей, за ужином — завтракали все в разное время.

Военным давали хорошие пайки. Ни разу не было, чтобы я не пошла в школу с бутербродом. Родители говорили «сама не ешь, но ребят всех накорми». После уроков мы садились в кружочек, в берёзовой роще у школы, и вот так вот все кусали этот бутербродик по кругу.

Когда я выросла, мама говорила: «Ну нельзя быть такой варежкой». Потому что это уже было заложено — я всё была готова отдать другим. Меня так и звали — «скорая помощь». Этому не переучить. Но были и просчёты. Знаете, иногда человек просто приходит выговориться — и его надо выслушать.

Я проработала 43 года в системе народного образования. Я себе дала обещание, клятвенное — научить детей анализировать и не прислушиваться к стандартному мнению, а вырабатывать своё. Пусть оно с моим не совпадает, но тогда вы обязаны доказать; а если не можете аргументировать — значит, это демагогия.

Меня мои ребята навещают, а им уже по 4о лет. Я знаю кто где живёт, какая у кого семья, какие трудности. И в Центр паллиативной помощи меня положили мои ученики — вы понимаете, что они сделали в этот раз для меня? Вряд ли даже в моей любимой литературе можно найти подходящие слова.

Последние 10 лет перед моей болезнью я работала в частной гимназии — мы её открыли сами. Это моя совсем лебединая песня. У меня был класс из 12 человек. Я дала 6 медалистов! А ведь даже на всю огромную школу два медалиста, дай Бог, получишь, правда? Я по-особенному вела уроки, нарушая все программы — создавала свою, не выходя за рамки государственной.

У меня не было понятия «трудный ребенок», у меня было понятие «сложный ребенок». А коль он «сложный» — надо с ним работать. Я знала ошибки каждого ребенка, составляла графики. Учитывала природные данные — вот такая у него природа головы, а плохой он или хороший — неважно. Мне нужна его потенциальная, абсолютная реакция.

К восьмому классу у них любовь появляется, интерес пробуждается. Мальчик будет у доски стоять перед глазами девочки и не знать ответа? И что, он должен раскисать от собственного бессилия? Этого я допустить не могла. Я заранее составляла ему такую программу, чтобы он мог ответить. А свою тройку он всё равно получит.

Я создала в школе театр — не драмкружок, а театр. И все мои вот эти детки «сложные», как я их называла, крутились в нём — становились осветителями, режиссёрами, декораторами.

В одном классе у меня было два ученика: один — круглый отличник, умница необыкновенная; второй, Алёша, у него голова от природы другая — учился слабо, но был воспитанный. Однажды нам к новому году дали два билета в Кремль, на ёлку. У меня решал весь класс, кого мы посылаем, и я, значит, говорю ребятам: «Кого мы отправим на ёлку в Кремль?». Все сразу выкрикивают фамилию отличника. Я говорю: «Совершенно не возражаю, а по каким критериям вы оценили? Допустим, он учится хорошо, а это что — показатель? Других оценок нет?». И тут все дружно показали на Алёшу. Он растерялся, а мама его прибежала потом вся в слезах, с какой-то шоколадкой.

У меня внучка, которую я... ну не знаю, какими словами выразить, как я её люблю. У нас космическая связь. У неё имя-то мое, так она взяла, и завершила девичьей фамилией — моей.

Однажды она мне спросила: «Бабуль, а почему ты меня так ругаешь? Я что, такая плохая?» Я ответила: «У меня очень много претензий к тебе, но это не говорит о том, что бабушка тебя не любит. Моя поддержка будет всегда. Ты замечательный, глубоко порядочный, ответственный человек. Но я хочу, чтобы ты была неуязвимой». Это, конечно, дорожка к идеалу, чего может и не быть. Но стремиться к этому нужно обязательно.

Снился мне тысячу раз один сон: еду в электричке, идут контролёры, а я убегаю без билета. В жизни просто по определению такого не могло быть! Билет у меня был обязательно. Я очень законопослушный человек.

Я нигде и никого не подвела, никого не предала, абсолютно никому не перешла дорогу. И ни один ученик не перейдёт на другую сторону улицы, чтобы сделать вид, что меня не знает — это для меня самое ценное в жизни.

Фотографии — Галу Магомедова