Первый день региональной конференции в Первом Московском хосписе. Коротко обо всем

«В Хамовниках нет ни одного дома, в который не вошла бы выездная служба Первого московского хосписа, - рассказывает Нюта Федермессер, – Когда хоспис начинался, местные жители митинговали против появления хосписа в этом районе. Прошло 18 лет, и мы уверены, что теперь все жители района будут митинговать за то, что бы хоспис был здесь всегда. [gallery] Наш город не приспособлен не только для болезни, но и для жизни. Когда к нам обращается новый пациент, выездная служба задает ряд вопросов, среди которых – как давно пациент гулял? Бывают пациенты, которые не были на улице 2 года – не приспособлен подъезд, не приспособлен город. А в саду хосписа, когда во всей Москве еще серый грязный снег, уже цветут крокусы. В Англии в хосписы приходят гулять родители с маленькими детьми. Мы бы хотели, чтобы мамы с колясками из окрестных домов тоже не боялись приходить гулять в сад нашего хосписа». Детский хоспис в Казани создается силами папы, потерявшего от рака маленькую дочь. Девочку звали Анжела Вавилова. Казанский хоспис начинал работать как выездная служба, и только спустя год удалось открыть стационар – в одном крыле детского санатория, 2 палаты. Лицензию на наркотическое обезболивание получить сложно, вот-вот разрешение должно появиться, но пока что наркотики в хосписе применять не могут. А значит, не могут и брать онкологичнски больных детей с болевым синдромом, основная помощь происходит на дому. Половину бюджета хосписа составляют благотворительные пожертвования. Только благодаря им хоспис может обеспечить необходимым оборудованием детей, которые находятся дома. В Липецком хосписе всего один врач на 25 пациентов. Когда родственники приходят договариваться о госпитализации, часто спрашивают: «А капельницы будут?». Будто в капельнице спасение. Легче согласиться и поставить капельницу – не для облегчения состояния больного, а для спокойствия его родственников. Чтобы объяснить, что капельница не поможет, нужен долгий и сложный разговор, на который единственному врачу так трудно найти силы и время. Второй год в сейфе хосписа нет фентаниловых пластырей («дюрагезик»). Каждый год врач делает заявку на обезболивающий пластырь и на морфин в таблетках («мст континус»). Но нет ни того, ни другого. А отсутствие выездной службы приводит к тому, что пациент попадает в стационар слишком поздно, когда помочь уже не успеваешь, или слишком рано, когда можно было бы еще не ложиться в палату и побыть дома. Хоспис мечтает о выездной службе – с ее помощью поток госпитализаций можно было бы регулировать с умом. Недавно государство выделило средства на капитальный ремонт хосписа, что стало настоящим праздником для всех. В Нижнем Новгороде хоспис – это одно из отделений больницы. В хосписе есть внутривенная форма морфина, но назначать предпочитают более легкий препарат - трамал. А трамал в последнее время поставляется российского производства, он вызывает много побочных эффектов. В Ижевске самый первый в стране детский хоспис, он работает уже 15 лет. Лицензию на наркотические препараты пытаются получить уже давно и никак пока что не удается. Выездной службы в хосписе нет, но звонков от родителей с просьбами поставить зонд или катетер на дому поступает много. Сотрудники по своей инициативе, бесплатно, ездят по таким вызовам. Сейчас у ижевского хосписа 70 детей под опекой. В Челябинске хоспис ютится в городской поликлинике. Вход отдельный, с торца здания, условий для полноценной работы практически нет, но потребность в хосписе была так высока, что не было времени на строительство или серьезный ремонт. В хосписе есть морфин в инъекционной форме, но использовать тоже предпочитают более слабый анальгетик – трамал. Говорят, что боятся подсадить пациентов на наркотики. Из 14 пациентов морфин получает только один человек. Недавно в хосписе был ремонт, правда, делался он без учета реальных нужд больных. В хосписе Перми говорят, что никогда в глаза не видели фентанилового пластыря «дюрагезик», который в Москве используется при сильной боли чаще всего. А еще жалуются, что очень трудно найти врача и санитарок – слишком маленькие зарплаты. Из-за того, что один врач ушла на пенсию, пришлось закрыть выездную службу – некому работать. В стационаре, когда нужно переместить тяжелого больного, собираются все – от заведующей хосписом до санитарки, и вместе тащат носилки. В Таганроге хоспис входит в состав больницы, и лежат там аж 50 человек. В хосписе Санкт-Петербурга хотят наладить эпидуральную анестезию. В стационар приходят помогать сестры милосердия и берут на себя большую часть работы. А выездная служба обсуживает 350 пациентов. Удивительнее всего дела обстоят в Молдавии. Но об этом мы, пожалуй, расскажем отдельно – слишком многому у них стоит научиться. Все хосписы очень разные, представления о работе тоже разные. Но у всех, кто приехал в Москву на конференцию, есть огромное желание работать лучше. А значит, нам есть над чем подумать и о чем поговорить.