Правила жизни Александры Вениаминовны

«Абсолютно кудрявые губы! Вот просто кудрявые!» — говорит Александра Вениаминовна, увлажняя их гигиенической помадой. Она красится всегда, выходя из палаты — румянами и голубыми тенями для век. Даже если просто планирует пройтись по коридору туда и обратно, опираясь на костыли. Но каждый волонтёр считает, что краситься ей не нужно — достаточно света её лучистых глаз. В день интервью Александра Вениаминовна чувствовала себя неважно. Ей было тяжело делать вдох, клонило в сон. Мы присели на пять минут — а просидели час, разговаривая с ней о немецких туфлях, собаках и любви.

Правила жизни Александры Вениаминовны

До 75 лет, вот представьте себе, я как девчонка бегала по улицам. Выходила из дома, и если автобус идёт — я бегом за ним, потому что надо ведь куда-то успеть. Я была быстрая. Ни врачей, ни таблеток. Такой рубеж наступил, когда я стала инвалидом. Но во мне всегда сидело такое чувство, что это сугубо временно. Просыпаюсь, распахиваю одеяло, и часто ловлю себя на мысли: «сейчас р-раз, соскочу с кровати, и пойду быстро — как всегда!» Я музыкант. Работала в детской музыкальной школе — учителем фортепиано. Школа была видная, городская. Вы знаете, это уже далёкое прошлое... Хотя, когда начинаешь окунаться, то всё равно это тут, где-то рядом. Я с 96-го года там не работаю. Ой, это получается, я такая древняя? Когда меня спрашивают про возраст, я рисую в воздухе «бесконечность». Я положила восьмёрку на лопатки — и получилась она. Мне не просто восемьдесят. Волосы у меня были — конечно, так не принято говорить, — роскошные! Это уж теперь я могу сказать. В жизни не знала, что такое укладка. Я помою их так, раз-два-три, а дальше они сами — и можно сразу на свидание. Помню, отстояла очередь и достались мне туфли… Достались! Туфли! Западные, немецкие. У меня ноги жуткие, кости всегда торчали, трудно было и больно ходить. Сначала только по большим праздникам, потом в гости, потом уже каждый день носила, пока туфли в буквальном смысле не развалились. Такой изящный, небольшой, тоненький каблучок. Чёрного цвета. Узкий нос и защипки здесь. На природе я люблю уйти куда-нибудь. Причём мне не нужна компания — люблю одна, но непременно с собакой. У нас с мужем всегда были эрдели. Изумительная, компактная порода, но сейчас они почему-то не в фаворе. Только если я про собак начну, мы больше ни о чём говорить не сможем! Сын был маленький, в школу пошёл. А я работала — не каждый день, но четыре раза в неделю — и вот он приходит из школы в пустую квартиру, открывает дверь… Нет, я так не хочу, чтобы в пустую — надо, чтобы его собака встречала. Аргус. Кличку долго выбирали, пальцем в небо. Оказалось, Аргус — это в древнегреческой мифологии «страж».

«И глухо, как от подачки, Когда бросят ей камень в смех, Покатились глаза собачьи Золотыми звёздами в снег»

Это Есенин, про собаку... Когда дома мне просто так, знаете, вспоминаются такие стихотворения — не могу сдержать слёз. У меня какая-то совершенно невероятная, истинная любовь к России. Подруги уехали в Америку, приглашали – приезжай, тебе только на самолет надо, а там встретим. А мне ничего не надо, мне надо здесь, до слёз. Откуда это? Кто мне прививал? Так с этим и уйдём вместе. Я всё время говорю: я не та. Всё для меня стало более гармоничное, осмысленное, оптимистичное в период болезни. Почему я вдруг, что называется, вышла из своей скорлупы и могу разговаривать? Без любви не живёт человек. Он просто телесно существует — его можно ущипнуть, но это не то. Любовь — это внутри, такое огромное, такое НЕ словесное. Это надо чувствовать и оберегать. Причём, любовь настолько многогранна, что даже не знаешь, с какого края можно начать её чувствовать. Это таинство.