«‎У меня отсутствует зрение, и я боялась, что не подойду на роль волонтера. Но мне помогли»‎

06.03.2025 18:00:00

Недавно Алёна, координатор хосписа №4 в Санкт-Петербурге, написала нам: «К нам пришла незрячая волонтер. Её зовут Алия, она помогает беженцам в “Доме с маяком” и учится в Свято-Филаретовском институте. Алия по образованию соцработник и планирует работать по профессии в хосписе или НКО.

Всё замечательно сложилось: Алия легко входит в контакт с пациентами, она очень хорошо слушает. Самый удивительный момент, что некоторым комфортно именно с ней разговаривать, потому что она их не видит, — некоторые пациенты стесняются своего состояния».

Сегодня мы публикуем интервью с Алией о её жизни, волонтёрстве и самых ярких историях из хосписа. Если вы тоже хотите стать волонтёром, приходите на ознакомительную встречу 19 марта в 19:00. Записаться можно здесь.

Мне 35 лет, я живу в Петербурге. Мне бы хотелось стать социальным работником в хосписе или НКО. У меня есть профильное образование, но по профессии я не работала. Сейчас я волонтёрю в фонде «‎Вера» и обучаюсь по программе «Социальная работа со случаем» в Свято-Филаретовском институте — среди моих преподавателей есть и специалисты из фонда.

Я убеждена, что волонтёрство — важный этап на пути к карьере в благотворительности. Без этого трудно понять, как устроена работа, подходит ли она тебе и насколько ты готов к таким задачам. Почитать литературу, конечно, полезно, но этого мало. Во время учёбы нам рассказывали о том, как устроен Первый московский хоспис — и предполагалась практика. В тот момент у меня не было возможности приехать в столицу, но желание побывать в хосписе лично осталось. Тогда я стала искать информацию, зашла на сайт фонда «‎Вера» и записалась на ознакомительную встречу в Zoom. В Петербурге рядом с моим домом есть хоспис, где можно помогать. С октября я стала его волонтёром. 

Мне нравится волонтёрить. Я всем своим знакомым говорю, что прихожу в хоспис отдыхать. Когда помогаю беженцам и работаю с ними как куратор, это большая ответственность: нужно помнить, кому какие лекарства обещали передать, у кого и для кого нужно что-то заказать. А в хосписе всё, что я могу, — общаться с пациентами. Пришла, пообщалась и ушла. Ещё здесь по-другому идёт время, всё происходит более медленно и спокойно. Особенно я это ощущаю, когда общаюсь с пожилыми пациентами. С ними нужно посидеть, послушать их. Они зачастую говорят витиевато, нужно терпение, чтобы их выслушать. Поэтому для меня волонтёрство — это смена деятельности и эмоциональный отдых. 

По сути, общение с пациентами — единственное, что я могу делать. У меня полностью отсутствует зрение, и я боялась, что не подойду на роль хосписного волонтёра. Уже приходилось сталкиваться с подобными ситуациями. Но координатор Алёна помогла мне преодолеть этот страх. Мы вместе поняли, что я могу делать, в какой момент мне нужна её поддержка.

Когда-то у меня было представление, что хоспис — это ужасное и грустное место, куда люди идут умирать. Всё поменялось, когда я стала погружаться в социальную сферу и посетила лекции в институте о паллиативной помощи. Когда нам рассказывали о Первом московском хосписе, я поняла, что это очень уютное место, там как-то всё по-домашнему. 

Перед первым волонтёрским днем страхов, наверное, не было. Я уже помогала людям в сложной ситуации, но, конечно, с уходящими из жизни пациентами я почти не общалась. Я прочитала все правила: что и как нужно говорить, а что — нет, но все равно возникали мысли о том, что делать, если человек не захочет общаться. Когда пробуешь что-то новое, есть чувство «‎вдруг что-то пойдёт не так»‎. Но мне повезло, всегда общение складывалось само собой. Какие-то пациенты сами очень общительные, и просто нужно уметь слушать. Где-то понимаешь, что человеку тяжело или он хочет спать, тогда не тревожишь его и уходишь. Некоторые сами говорят: «Я хочу спать, извините». И всё. 

Однажды я общалась с мужчиной, который очень тяжело переживал свою болезнь. Он отвечал на все мои вопросы, но сам никогда никакой инициативы не проявлял. При этом было видно, что недостаток общения присутствует. Для меня это был вызов: сначала нужно было понять, интересно ли ему со мной общаться, потом нащупать темы для разговоров и не воспринимать на свой счет его неинициативность. 

Есть другая пациентка, с которой я долго общаюсь. Если честно, я уже не представляю, как это — прийти в хоспис и не увидеть её. Она очень разговорчивая, и ей явно не хватает общения. У нее, конечно, есть родственники, но она всё равно ждёт, когда я приду. Меня поражает её история: ей около 85 лет, при этом у неё абсолютно ясный ум. За жизнь ей пришлось пережить очень много страшных событий. Многих в хосписе нагоняет упадничество, но не её. У неё есть колоссальное желание жить.

Другая женщина, с которой я общалась в хосписе, научила меня вязать узлы. Из-за отсутствия зрения так сложилась, что ни у кого не хватало терпения объяснить мне, как это нужно делать. С мелкой моторикой у меня по жизни плохо складывается. Пациентка, кстати, занимается эзотерическими практиками. Я ей сразу сказала: «‎Я верующий человек, для меня это неприемлемо. Но у вас есть верёвочки, вы их вяжете всё время, а я не умею. Давайте вы меня научите»‎. Она согласилась и очень методично спокойно объясняла мне каждый раз, когда мы встречались. У меня даже стало получаться. Удивительно: вроде, прихожу в хоспис, чтобы помочь, а тут мне помогли. И видно было, что для пациентки это тоже важно, что она может сделать что-то полезное в своём положении.

Я верующий человек и не боюсь смерти. Когда я начала волонтёрить в хосписе, какие-то вещи подтвердились. Люди угасают очень быстро, и это лишнее напоминание о том, что жизнь на этой земле конечна. В хосписе видишь это более четко, чем в обычной жизни, и это помогает мне более чутко проживать каждый день.